Статья 20 АПК РФ. Особое мнение судьи
1. Вопросы, возникающие при рассмотрении дела судом в коллегиальном составе, разрешаются судьями большинством голосов. Никто из судей не вправе воздержаться от голосования. Судья — председательствующий в заседании — голосует последним.
2. Судья, несогласный с мнением большинства судей, голосовавших за принятие судебного акта, обязан подписать этот судебный акт и вправе изложить в письменной форме свое особое мнение.
Судья, голосовавший за принятый судебный акт по существу рассматриваемого судом вопроса, но оставшийся в меньшинстве при голосовании по какому-либо другому вопросу или по мотивировке принятого судебного акта, также вправе изложить в письменной форме свое особое мнение.
При изложении своего особого мнения судья не вправе сообщать кому бы то ни было сведения о содержании обсуждения при принятии судебного акта, о позиции отдельных судей, входивших в состав суда, и иным способом раскрывать тайну совещания судей.
Особое мнение судьи должно быть изготовлено в срок, не превышающий пяти дней со дня принятия решения по делу. Особое мнение судьи приобщается к материалам дела, но не оглашается.
Комментарии к ст. 20 АПК РФ
1. Соблюдение установленного законом порядка разрешения всех возникающих при разбирательстве дела вопросов коллегиальным составом суда является необходимым условием правильного рассмотрения и разрешения дела и достижения целей судопроизводства. Равенство всех судей при осуществлении правосудия наиболее полно выражается в равном значении их голосов для принятия судом решений по всем вопросам, возникающим в процессе разбирательства дела.
2. Свои процессуальные права и обязанности при разбирательстве дела коллегиальный суд, как и судья при единоличном его рассмотрении и разрешении, осуществляет путем совершения соответствующих правоприменительных процессуальных действий. При этом все судьи, входящие в состав данного суда, при разрешении возникающих в ходе осуществления правосудия вопросов обладают равными полномочиями, поэтому принимают по ним решение по большинству голосов.
Равенство всех судей в процессе гарантируется и тем, что на председательствующего в судебном заседании возлагается обязанность голосовать последним. Иной порядок голосования, особенно при рассмотрении дела судом первой инстанции в составе профессионального судьи и двух арбитражных заседателей, исполняющих обязанности судей на непрофессиональной основе, мог бы повлиять на результат разрешения тех или иных вопросов из-за большего авторитета председательствующего.
Председательствующий не только обязан голосовать последним, но и при самом обсуждении возникающих при разбирательстве дела вопросов свою окончательную позицию по ним должен высказывать также последним. Это не исключает возможность дискуссии по обсуждаемым вопросам, в ходе которой все судьи, в том числе и председательствующий, вправе отстаивать собственную точку зрения, приводя в ее обоснование соответствующие аргументы.
3. При разрешении каждого вопроса в голосовании обязаны принять участие все судьи. Результат голосования при разбирательстве дела судом первой инстанции всегда требует специального процессуального оформления и должен найти отражение в соответствующем судебном акте — решении (ст. 168 АПК) или определении (ст. 184 АПК). Решение и определение (если оно выносится в письменной форме в виде отдельного судебного акта) подписываются всеми судьями, даже если один из них не согласен с позицией других судей. Это правило действует и при вынесении определений и постановлений коллегиальным составом суда в апелляционной и кассационной инстанциях.
Правило о принятии решения по всем разрешаемым вопросам по большинству голосов, с возложением на председательствующего обязанностей высказывать свою позицию и голосовать последним, действует также в суде надзорной инстанции. При этом определение коллегиального состава суда о передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ или об отказе в такой передаче (ст. ст. 299 — 301 АПК) принимается большинством голосов и подписывается всеми судьями по правилам комментируемой статьи.
В Президиуме Высшего Арбитражного Суда РФ, рассматривающем дело в порядке надзора, должно принять участие большинство его членов. При равенстве голосов судей заявление или представление о пересмотре судебного акта оставляется без удовлетворения. Председательствующий голосует последним и один подписывает постановление, даже если голосовал против его принятия (ст. ст. 303, 305 АПК).
4. Оставшись в меньшинстве, судья вправе в письменном виде изложить особое мнение, которое приобщается к делу, но не оглашается при объявлении результата разрешаемого судом вопроса. Однако лица, участвующие в деле, вправе в соответствии с требованиями ст. 41 АПК знакомиться со всеми материалами дела, в том числе и с особым мнением судьи.
Наличие особого мнения не является поводом к раскрытию тайны совещательной комнаты.
Право на особое мнение судья имеет при разрешении любого вопроса, возникающего при разбирательстве дела. Если совещание по вопросу, требующему разрешения, происходит на месте и при этом судьи не могут достичь согласованного решения, вопрос следует разрешить в совещательной комнате и оформить в виде отдельного судебного акта (ст. 184 АПК).
Особое мнение излагается в виде самостоятельного документа и приобщается к делу. Его изготовление должно быть завершено в пятидневный срок, что позволяет суду не находиться в ожидании его написания в стенах совещательной комнаты.
Источник
Особые мнения судей как отражение беспристрастности
9 ноября 2018 года Конституционный суд РФ вынес постановление по делу о проверке конституционности частей первой и третьей статьи 1, частей первой, третьей и четвертой статьи 35 УПК РФ в связи с жалобами граждан А. В. Лушникова, А. С. Пушкарева и И. С. Пушкарева. Отказывая в удовлетворении жалобы, КС пришел к выводу, что практика изменения территориальной подсудности уголовного дела в случае, если на территории суда, в который поступило дело, «сохраняющееся влияние обвиняемого на деятельность государственных и общественных институтов» создает угрозу гарантиям объективного и беспристрастного правосудия – не противоречит Конституции. Другими словами, КС узаконил своим решением судебную практику (прецедент) и тем самым создал обязательную норму, которая не поименована в статье 35 УПК РФ.
Само дело требует определенных пояснений. Экс-мэр Владивостока Игорь Пушкарев был арестован 1 июня 2016 года по обвинению в злоупотреблении должностными полномочиями и коммерческом подкупе. Позднее его обвинили в другом должностном преступлении – получении взятки от своего родного брата. Как отмечали некоторые наблюдатели, за 17 месяцев следствия у обвинения была собрана слабая доказательная база, и поэтому перенос дела в столичный регион было на руку именно обвинению.
Мы уже привыкли, что КС РФ в споре граждан с государством встает на сторону государства. Но это дело отличается от подобных дел тем, что двое судей КС РФ – С. М. Казанцев и Ю. М. Данилов – выступили с особыми мнениями по делу (см. на Legal.Report здесь). В свое время их коллега, судья КС в отставке А. Л. Кононов, который был «рекордсменом» в написании особых мнений, так сформулировал ценность данного института: «В судебной деятельности эти свободы (право на публичное выражение особого мнения судьи) приобретают особую ценность, так как правосудие основано на совести и разумности, на личной независимой оценке судьи, на внутреннем убеждении, на не поддающемся строгому определению чувстве справедливости»[1].
Самый главный вопрос, который ставит в своем особом мнении судья С. М. Казанцев, звучит так: какими критериями руководствуются органы прокуратуры и суд при определении объективной беспристрастности суда, а также в какой суд и какого субъекта РФ должно быть передано дело? Ведь сама передача дела вышестоящим судом из одного суда, которому оно подсудно, в другой суд не противоречит Конституции РФ, если осуществляется в рамках судебной процедуры при наличии указанных в самом процессуальном законе (как в статьях о подсудности, так и в иных его статьях) точных оснований, по которым дело не может быть рассмотрено в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, и, следовательно, подлежит передаче в другой суд.
Если за основание брать «занятие высокой должности в регионе в прошлом у обвиняемого», то такое основание для передачи дела в другой суд должно быть применено ко всем делам, в нашем случае – коррупционного характера. Однако в других аналогичных делах последних лет, в которых к уголовной ответственности привлекались гораздо более влиятельные должностные лица, вопрос об изменении подсудности в связи с сомнениями в беспристрастности суда в соответствии с субъективным и объективным подходом вообще не возникал. Так, Александр Хорошавин, экс-губернатор Сахалинской области, вместе с экс-заместителем председателя правительства Сахалинской области С. Карепкиным и другими виновными лицами был осужден Южно-Сахалинским городским судом. Василий Юрченко, экс-губернатор Новосибирской области, осужден в Центральном районном суде города Новосибирска. Николай Денин, экс-губернатор Брянской области, был признан виновным в инкриминируемом преступлении Советским районным судом Брянска. Андрей Нелидов, экс-глава Карелии, осужден по приговору Петрозаводского городского суда.
Судья Ю. М. Данилов в своем особом мнении определил, что при вынесении данного решения был применен метод выявления так называемого конституционно-правового смысла оспоренной нормы. В действительности же КС самостоятельно сконструировал ранее не существующую правовую норму, выйдя при этом за пределы своей компетенции, а затем уже принялся выяснять ее конституционно-правовой смысл, «признав при этом изобретенный «фантом» соответствующим Конституции РФ». Такой интонации в тексте решений КС не слышалось со времен отставки судей Владимира Ярославцева и Анатолия Кононова в 2009 году.
Далее судья Ю. М. Данилов подвергает критике аргументы КС. Он задает риторический вопрос: «И разве не является апеллирование обвиняемого к общественному мнению реализацией конституционной гарантии права на распространение информации?» И продолжает мысль: «Очевидно же, что у обвинения гораздо больше возможностей воздействовать на формирование через СМИ общественного мнения, чем у находящихся под стражей обвиняемых, в связи с чем решение вопросов защиты их права на беспристрастный суд является актуальным».
Можно согласиться с двумя судьями, выступившими с особыми мнениями: расплывчатость формулировки оснований для изменения территориальной подсудности приведет на практике к широкому и произвольному усмотрению правоприменительных органов, что вряд ли являлось целью Конституционного суда.
Помимо вышеизложенного, в постановлении КС еще одно обращает на себя внимание. В тексте приводятся ссылки на решения ЕСПЧ, но содержащиеся в них позиции касаются необходимости обеспечения как раз прав граждан на беспристрастный суд, когда инициатива в изменении территориальной подсудности исходит не от обвинения, а от защиты. Поэтому КС, намеренно или нет, искажает суть самих решений.
В своей практике ЕСПЧ выработал критерии оценки беспристрастности, и проверка осуществляется через два вида теста. Субъективный тест – стремление убедиться в субъективном обвинении или интересе определенного судьи в конкретном деле, тогда как объективный тест проводит проверку предоставления достаточных гарантий, чтобы исключить любые обоснованные сомнения в этом отношении. Суд неоднократно приходил к выводу о том, что личная беспристрастность судьи должна презюмироваться в отсутствие доказательств обратного (Куприану против Кипра).
При решении вопроса о том, имеются ли в рассматриваемом деле основания сомневаться в беспристрастности конкретного лица, ЕСПЧ полагает, что следует считать точку зрения заявляющего об этом лица важной, но не решающей. Решающим является то, можно ли считать такое сомнение объективно обоснованным (Падовани против Италии).
Тест объективности в основном касается иерархических или иных связей между судьей и другими лицами, участвующими в процессе, которые могут объективно подтвердить недостатки, связанные с беспристрастностью суда, и, следовательно, нарушают стандарты Конвенции с точки зрения критерия объективности (Микаллеф против Мальты).
В этом контексте для нас важно задаться вопросом: рассмотрение дела в далеком от Москвы районном суде Владивостока с иерархической точки зрения (то есть с точки зрения властных отношений и влияния центральных органов власти, включая обвинение) будет менее независимым и беспристрастным, чем рассмотрение этого дела в Тверском районном суде Москвы? Ответ, по-моему, очевиден.
Дело граждан А. В. Лушникова, А. С. Пушкарева и И. С. Пушкарева, если подвергнуть его субъективному и объективному тестам, показывает следующее. Во-первых, a priori у стороны обвинения были подозрения в личной беспристрастности судей Владивостока (притом ко всем сразу), к тому же закон в нынешнем изложении не позволяет судьям восстановить свое доброе имя, поскольку ходатайство генерального прокурора об изменении подсудности направляется напрямую в Верховный суд. Во-вторых, с точки зрения иерархических отношений для рассмотрения дела Тверской районный суд Москвы едва ли не более независим, чем суд во Владивостоке.
Рассматриваемое постановление подводит нас к двум выводам: один негативный, другой позитивный. Негативный вывод состоит в том, что КС перестает защищать или, по крайней мере, не хочет видеть процесс ограничения независимости судей. Однако позитивный вывод заключается в том, что среди членов КС есть судьи, которые видят негативные последствия перевеса властных отношений (сторона обвинения – суд) и сигнализируют об этом в своих особых мнениях.
Возвращаясь к высказываниям судьи КС в отставке Л. А. Кононова, повторим его слова: «Всякое постороннее влияние, слепое следование авторитету, мнению большинства, конформизм, так же как и в обыденной жизни, ведут к несвободе и отсутствию независимости, а уж судейское правосознание деформируется летально». Об этом должны помнить не только судьи КС, но и судьи, которые могут подвергаться давлению правоохранительных органов и других сторон.
Источник
Особое мнение судей становится тайной
На этой неделе, 21 октября, Госдума во втором чтении примет президентские поправки в закон «О Конституционном суде». В первом чтении Госдума их одобрила 13 октября, и уже 16 октября комитет по госстроительству рекомендовал принять проект во втором чтении. Ко второму чтению в проект (сокращает число судей КС после внесения поправок в Основной закон) глава думского комитета по госстроительству Павел Крашенинников и глава комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Андрей Клишас внесли изменения, серьезно меняющие инициативу.
Согласно предложенным парламентариями поправкам судьи КС, как и сейчас, имеют право выразить свое особое мнение, но публичным оно теперь быть перестанет. «Особое мнение или мнение судьи приобщается к протоколу заседания Конституционного суда и хранится вместе с ним», – будет говориться теперь в ст. 76 закона о КС. Сейчас в ней говорится о том, что судья КС, не согласный с решением Конституционного суда, вправе письменно изложить свое особое мнение: «Особое мнение судьи приобщается к материалам дела и подлежит опубликованию в «Вестнике Конституционного суда Российской Федерации» вместе с решением КС». Дополнительно теперь будет оговорено, что судья Конституционного суда «не вправе обнародовать особое мнение или мнение в какой-либо форме или публично на него ссылаться». То есть эти документы станут закрытыми.
Другое изменение коснется выбора председателя и заместителя председателя КС. Теперь запрет на назначение председателя суда и его заместителя не из числа судей КС будет снят.
Поправки окажут влияние не только на институт Конституционного суда, но и на доверие к правосудию и государству, говорит судья КС в отставке Тамара Морщакова. Сейчас свои мнения публично могут высказывать даже те судьи, которые голосуют «за», так как их мнения касаются мотивов принятых решений, говорит Морщакова, а изменения все равно не принудят судью голосовать так, как он не думает, просто его позиция станет менее эффективной. Она добавила, что среди поправок есть и другие недопустимые изменения: «Судья не вправе высказываться относительно своего особого мнения, даже если он его не опубликовал, но имел. Это явная ущербность, которая уже квалифицирована ЕСПЧ как нарушение права свободно выражать свое мнение».
«Явная абсурдность запрета разглашать и публиковать особое мнение судьи высшего суда заключается в том, что особые мнения – это локомотив развития права в любой стране, это правовое просвещение в чистом виде, ведь несогласные с решением судьи показывают слабые места, алогичность, а порой и ошибочность решений большинства», – считает старший партнер Pen & Paper Константин Добрынин. Яркий пример особого мнения – позиция Константина Арановского по вопросу версии закона о СМИ, ограничивающей долю иностранцев в медиа, говорит Добрынин: «Тогда он отметил очевидную вещь: нельзя получить «положительную пользу» от ограничений прав, так как сама идея ограничений предусматривает, что они вводятся для избежания чего-либо, а не для приобретения».
Источник
