Братья славяне
Анонс:
Какой барьер разделяет наше трудное сегодня и прекрасное завтра? Насколько нелепо это препятствие? Каких дров мы в очередной раз наломали — тема для «размышления».
Тема объединения славян — одна из вечных тем истории и философии. Рожденные единым народом, славяне всегда были разделены, разобщены и рассорены. Советский Союз дал реальную возможность осуществиться вековой мечте, но и этот шанс уже упущен. Так что же дальше?
Трудно ли мыслить глобально? Трудно ли, услышав, прочитав что-то не похожее на привычную тупорылую патоку, удержать внимание на строке? Но разве мы хотим мыслить? Разве покупка батона колбасы к празднику не способна запросто вытеснить из наших черепов все остальные чаяния?
А было ли слово?
Однажды к милым русоволосым богатырям в гости пришло немножко татарских монголов, рожденных в седле и саблей, но не подозревающих о плуге. Тогда впервые славян «запрягли» на триста лет. С тех пор они непрерывно пашут, сеют, жнут, не видя плодов своего труда. Но вот господин Донской понавтыкал гостям по самое татарское «не хочу» на поле Куликовом, мелкие княжества организовались в одно и крепостное право вошло в полную силу. К славянам пришло счастливое время — рабовладение с человеческим лицом, в последствии сплавленное по кровавым рекам в сторону социализма.
Вот, собственно и все, чем история располагает по поводу этой особой категории людей — славян. Сколько себя помним — столько и под ярмом. Сколько живем — всегда чужие друг другу мы, славяне.
Грустно, но факт. Факт, но не приговор! Что-то есть такое в нашей древней истории, что наполняет сердца гордостью: всегда мы кого-то прикрывали, кому-то помогали. В общем — вели себя очень прилично. Благородно.
Пролетарии всех стран
Не стоит глубоко запускать любопытные руки в историю, тем более, что она у нас лжет. Попробуем лишь оживить в памяти то, что мы видели сами или слышали от отцов. Новейшая история «дружбы народов» насквозь пропахла порохом. Болгария, Чехия, Польша, Румыния, Югославия — освобожденные нами от немецко-фашистского ига и получившие взамен «самое справедливое и гуманное устройство общества — социализм» — как они должны были относиться к России — объединительнице? Хотели ли они быть до ТАКОЙ степени освобожденными? Давайте признаемся: они, улыбаясь, ненавидели Россию и, глядя из окон домов на ограды советских военных баз, мечтали о крушении этой империи,
Те, кто побывал у наших братьев в те времена как турист или по службе, не даст соврать — мы для них — грязные, вечно голодные и вороватые оккупанты. Столько, знаете ли, мерзости влили нам в уши доблестные СМИ про «бывший Советский Союз», что только человек со стальными барабанными перепонками не поверил бы во все это. Насколько благородны и бескорыстны были потуги наших вождей укрепить социалистический лагерь и расширить его, в то же время содержа в «черном теле» жителей одной отдельно взятой страны? Какова была конечная цель «победы мирового пролетариата»? Чтобы ответить на этот вопрос достаточно вспомнить какие были для этого средства. Советский Союз не приглашал братьев разделить с ним его трудовую краюху — он строил плацдармы, готовя новые «освобождения».
Долго ли коротко, а настало время ледохода, расколовшего огромную глыбу «СССР» на десятки осколков. То ли пришла великая Весна, то ли это лишь первые толчки разрушительного землетрясения.
Для того чтобы поссориться или подраться можно найти массу причин, но найти причину для того, чтобы назвать ближнего своего братом — крайне сложно. Славянам в этом смысле очень повезло — исторически единый народ, говорящие практически на одном языке, да к тому же локализованный на маленьком пятачке материка — что еще? Черт его знает! Тысячи лет прошло, а мы чужие друг другу и ближе, увы, не становимся.
И сегодня и завтра и еще многие-многие годы все свои трудности и проблемы они, «западные» братья наши, станут связывать с Россией, с русскими. Но может быть потом, когда-нибудь.
Белая Киевская Русь
Если запад всегда оставался для нас западом, то «своих» мы знали как облупленных! Мы ели из одного корыта, носили одни и те же брюки, выкрикивали одни и те же лозунги. Казалось, нас ничто не может разлучить — настолько все переплелись, срослись корнями. Но взорвался и этот сегмент вселенной. Пастухи, не поделив шашлык, поссорились, и растащили по кишлакам отару овец, не считаясь ни с родством ни со здравым смыслом — просто по праву сильного. За царствие «Совета, приравненного к приказу» и без того слабо выраженная у нас способность к «самоуправлению» выжигалась каленым железом. Постепенно та часть головного мозга, посредством которой человек управляет самим собой, омертвела. Вместе с молоком матери мы всасывали любовь к Ленину и однопартийной системе. Но многие инстинкты тем не менее, сохранились: мы всегда и непрерывно что-то хотели. Со временем нас убедили, что то, чего мы хотим, называется «свобода», однако когда она пришла — многие были искренне удивлены ее непохожестью на колбасу. Но именно свобода расколола окончательно тот фундамент, на котором стоял наш большой дом, — и поплыли бесформенные кусочки по бурному морю, растаскиваемые пиратскими баграми в разные стороны.
Пока мы еще находим милы посмеиваться над пограничниками, въезжая на Украину или в Беларусь, но очень возможно, что скоро это станет совсем не смешно.
Ее благородные соседи
И все-таки хочется говорить о будущем. Причем — о прекрасном! Это будет такое время, когда распрямятся наши спины, обнаружа высокий рост и гордую осанку, когда законность восторжествует. В общем — как везде, скажете вы?
Сегодня мы, растерявшиеся от потрясений, вынуждены принимать правила того мира, который ворвался за наш железный занавес. Мы торопимся, спешим и спотыкаемся, успевая за теми, кто сотни лет в мире и спокойствии, созерцая все наши взрывы со стороны, совершенствовал свои «демократические законы», сделав их в конце концов справедливыми до садизма. Но какой ценой далась им эта справедливость? Чем теперь живет он, этот «в конец освободившийся Запад»? Кого, какую страну взять в качестве ориентира на светлое будущее?
Задача сложная — ведь те же чопорные англичане или тонко пахнущие французы, просвещенные нации «старого» света, за своей чопорностью, чистоплюйством и тонкими ароматами, скрывают кровавые лужи на площадях и километры выпущенных кишок в подземельях, а слово «милосердие» на их языки не переводится. Ну не можем мы, до сих пор не можем кого-то брать за горло, выжимая дивиденды в свой бумажник, ну мало нам, мало просто сытой еды и жвачки для глаз — не тут живет наше счастье, не так идти к нему нужно — словно читается в глазах встречных. Доброта, щедрость, откровенность и не имеющий аналогов славянский альтруизм — вот где наша постоянная способность оставаться счастливыми и вместе с тем — очень и очень бедными.
Вам часто приходилось слышать «великий русский народ»? А вот Американский народ — великий, хотя на деле и является лишь потомками безродных авантюристов-захватчиков, мутная пена бурлящего мира без истории, без культуры, без искусства — голый понт и военная мощь. К этому идем?
Говоря о России, невозможно обойтись просто разумом и логикой — эта страна — излюбленный плацдарм потусторонних сил. Задумываясь о будущем устройстве России, да и мира вообще, стоит ли обманывать себя в том, что миром этим правит зло? Что еще прочно здесь? Во что можно «вбить сваи»? Материя и плоть — вот что будет жить так же вечно, как само человечество. И вчера и сегодня и завтра человеку будет хотеться кушать — вот то самое колечко в ноздре, за которое можно водить кого угодно! Добавить к этому неистребимому желанию жадность, трусость, лень, вероломство — словом, все то, что сделало человека человеком — и получится тот самый камень из которого высечен любой трон. Но про нас ли все это сказано, братья? Как круто нужно будет нам разобраться со своей совестью, чтобы стать похожими на «цивилизованный мир» Ведь это же ясно — их ценности никогда не будут понятны нам. Мы не понимаем как можно при вступлении в брак подписывать какой-то контракт, словно заранее предполагается, что ты женишься на сучке или выходишь замуж за шантажиста! Это ж кому, простите, придет в голову? Нашим восемнадцатилетним влюбленным? Мы не понимаем как можно не помогать нуждающемуся брату или судиться с собственными родителями.
Да, они много и трудно работают, многократно перерабатывая свои «имения», но это тратится вся их жизнь! На жратву, на шмотки! Только в глубокой старости получают они «свободу от себя». И вот ходят они и смотрят на это море, в котором уже не могут искупаться, видят эти роскошные коньяки, которых им уже нельзя, поглядывают на сексапильных представителей обоего пола. Это страшно и жутко — получить возможность жить тогда, когда жизнь уже кончилась. А мы. Мы считаем, что работа любит дураков и никогда не убегает в лес, мы строим рай в шалаше и откладываем на завтра все, что еще хоть как-то можно отложить, мы торопимся жить и спешим чувствовать, запросто жертвуя жизнью, карьерой, работой, не говоря уже о таком барахле, как деньги — и мы счастливы! Может быть потому, что не завидуем, может быть потому, что мы, славяне, люди совершенно особенные? Здесь, в этой нищете и на этих руинах живут люди, которые умеют быть счастливыми! Не богатыми, не сытыми, не благополучными, а вот именно счастливыми! Вот чего «они» никогда не поймут и никогда нам не простят.
Кто-то хитрый все время решает — жить нам вместе ли, отдельно, называться так, эдак, молиться на запад или на восток, какие тряпочки вздевать на палочке. Крупномасштабная, всепланетарная игра в бирюльки. Речь идет в лучшем случае о смене верхней или нижней одежды. Какая разница как жить? Жить или не жить — вот это разница!
Когда человек вместо саженцев стал втыкать в ямки полосатые колышки, он заранее себя настраивал на то, что этих колышков со временем будет все больше и больше. Любимый нашими князьками тезис: «Через размежевание к объединению», в своей первооснове предполагал несколько иной процесс: когда количество абсолютно независимых государств станет численно равняться населению Земли — вот это-то и сделает нас едиными!
Но ведь есть у нас что-то исключительно свое? То, что позволило бы нам, не копируя чужих ошибок и преступлений, все-таки построить общество, выкристаллизовать ценности? Если не деньги и власть, то что еще может быть ценно для нас? К чему могли бы стремиться те, кто не выжег в себе мозги и душу водкой и наркотой, кто не попал в рутину оболванивающего культа, кто живет сегодня, сейчас, в ЭТОМ мире, в этой стране? Нужно срочно, очень срочно найти это «свое», потому что если мы его не найдем — нам снова втюхают какой-нибудь суррогат, нечто еще более мерзопакостное чем то, чем нас «кормят» сегодня. Нет и не может быть в этом мире никакой идеи, что понравилась бы всем — кто-то обязательно будет ущемлен в правах, даже если все законы мира уместятся в одну единственную строчку: «Любите друг друга»!
Саша Пушкин как-то прикидывал в общих чертах степень нелепости и беспощадности русского бунта. Эта ситуация, когда сметается все! Все, что видится вокруг СЛЕПЫМ человеком. Действительно, иногда во избежании чумы необходимо уничтожить весь урожай. Наверное именно этот процесс и имел ввиду Сашуля.
Но сколько можно откусывать головы бесконечно регенерирующей гидре? Сколько можно впиваться друг другу в глотки и перекраивать границы? Ведь большую часть жизни человек проживает ВНУТРИ САМОГО СЕБЯ, так не с этого ли мира нужно начинать «генеральную уборку»?
Где-то на Востоке есть такая религиозная примочка: упорный фэн идет по улице и хлещет себя разными колюще-режущими приспособлениями. Может быть наша удивительная способность быть униженными и избитыми — тоже своего рода религиозное самобичевание? Что это? Высшая ступень развития человеческой души,- или свидетельство глубочайшей, генетической атрофии личности?
Нет, братья. Мы — великий народ. По-настоящему, по-человечески великий. Да, мы подчинялись, но только потому, что чужому страданию предпочитали свое, мы голодали, но только потому, что не могли жить за чужой счет, мы молчали, но потому, что любой ценой должны были избежать бойни — и -выжить! Выжить, чтобы творить красоту. Красоту, которая спасет этот мир уже хотя бы потому, что другой надежды у мира нет. И как бы нам не было жалко тех, кто дни и ночи лакирует свою материальную действительность — не надо никого заставлять. Как бы не хотелось нам пожить спокойно — нельзя сходить с креста своего. Славяне — это не народ. Это — судьба нового мира, где человек человеку — брат, а не юридическое лицо, где любовь к ближнему — единственный закон, где творчество возведено в ранг творения, а творение приравнено к чуду. И пусть сегодня нас разделяют границы, но что значат эти нелепые вешки в сравнении с той любовью друг к другу, которая неистребима в нас, братья?
Только вот сейчас, в этом месте, не торопись, дорогой читатель! Не торопись решить и ни о чем не спрашивай! Ведь самое сердце мое рыдало от безнадежья, когда писал я эти строчки.
Источник
Откуда появился такой термин «братья славяне» и что это за братство такое?
Ну это типо, что как буд-то кашубы, лужицкие сербы, поляки (гурали, силезцы) , словаки, чехи (моравцы)
белорусы, русские, украинцы (бойки, лемки, гуцулы, полищуки, русины) , болгары, боснийцы, македонцы, сербы, словенцы, хорваты (буневцы, шокци) , черногорцы вот типо все они друг другу братья. .
Ну короче всё это чисто политическая риторика и не больше.
Славянское. Вы, видимо не славянин, раз спрашиваете. Я за Серба руки оторву любому. И за хохла, И белорусса.
Смотря, какие славяне. Посмотрите кадры драки болельщиков в Польше, и посмотрите абсолютно противоложные кадры — сербы на площади Приштины в ночь на 12 июня 1999 года встречают бронетехнику российского десантного батальона.
Ну Босняки (славяне, при этом мусульмане) явно не братья сербам.
Этот союз — эфимерный.
Происхождение названия славян, по мнению Л. Нидерле, остается невыясненным
На всех зап. европейских языках слово Slav «слав» обозначает раб!
«И так славяне.
У славян были сложные имена чаще других встречались имена с окончанием слав: Братослав, Верислав, Годислав, Держислав, Златослав, Изяслав, Краснослав, Лудслав, Моислав, Огнеслав, Пачеслав, Родослав, Свойслав, Требислав, Услав, Хвалислав, Чеслав, Янислав,
так как славянские племена граничили с римской империей, римляне, захватив врага, отправляли его в рабство, чтоб не напрягаться называли их по окончанию имени Slave, отсюда в латинских языках и слово Slave означает раб, от латинос все другие язычники: принявшие латиницу (в конце концов) англы, саксы, (германцы) , франки, это слово заимствовали: Slavs- славяне, Slave-раб (англы) , Eslavos- славяне, esclavo- раб (испанцы) , Slavi- славяне, Slave- раб (итал.) , Slawen- славяне, Sklave-раб (пруссы) , Slaverna- славяне, slav-раб (свены) , Slaves- славяне, esclave-раб (франки) . Поэтому в практический во всех зап. европейских языках слово Slav «слав» обозначает раб. Так сложилось, такой расклад. Это совсем не значит, что славяне рождены рабами, или являлись таковыми, это значит, что этническое имя, пришедшее к ним со стороны определило концепцию отношения между востоком и западом. «
Мы Славяне! Потомки Славянских богов! Издревле наш народ был Славным! Наши предки были знатными воинами, гостеприимными хозяевами, отличными земледельцами! Наш народ в древности так же существенно отличался от других народов своим мировоззрением и мировосприятием! Мы жили в гармонии с природой, у нас были знаменитые банные традиции в то время как в Европе была грязь и чума, у нас была богатая культура! Исключение северная Европа там тоже живет славный народ Скандинавы!
Источник
